Глава 5
~ Улыбка ~
~ Улыбка ~
читать дальше
Вдали от замка лежало старое кладбище. Там – к одному из окрестных деревьев – и привязали Сильви. Было видно, что её опутали не веревкой, а странной субстанцией, похожей на отвердевший бетон. Но тусклого лунного света не хватало, чтобы точно разглядеть цвет материала.
– Что ты собираешься со мной делать? – спросила Сильви. Её голос прозвучал не слишком обеспокоенно, хотя на лице и появилась неуверенность.
Прислонившаяся к надгробию фигура, на которую она смотрела, не шевельнулась и легкомысленно отозвалась:
– Всё, чего я хочу – знание. Знание, которым вы, бессмертные, обладаете. Я собирался пытать сопляка Чеса и поглотить его, когда он ослабеет… но даже не предполагал, что всё так обернётся. Честно говоря, я и сам не знаю, что делать.
Силуэт перед ней склонил голову набок, словно зайдя в тупик.
– А вот твоё тело захватывать я бы не хотел. Я тебе обязан, да и не желаю оказаться вдруг запертым в женском теле.
– Ты не думаешь, что победить могу и я?
– Нет, не ты. Твоё желание исполнилось, не так ли? Ты получила вечную красоту, к которой всегда стремилась. А у меня есть четкая цель, которой я ещё не достиг. Поэтому тебе никогда не одолеть меня.
– Рискнешь попробовать? – спросила Сильви.
Казалось, тень задумалась, потом отвернулась и буркнула: «Неа».
Повисла пауза, и Сильви воспользовалась ею, чтобы высказаться.
– Вот что я думаю, – с нажимом сказала она, не обращая внимания, хочет ли тень её слушать.
– Чтобы стать самой красивой женщиной мира, ведьма делала много гадостей. Но, добившись своего, она решила: «Я достигла своей мечты и теперь проведу остаток жизни, помогая другим исполнить их желания». Тебе не кажется, что это хорошая история, хотя, конечно, зависит от того, насколько плохи были её поступки. Разве это стремление нельзя считать новой целью?
Силуэт обдумал её слова. Потом покачал головой, признавая поражение:
– Я… наверно, я не могу позволить себе такого развлечения.
-------
– Я принес из машины лампу.
– Опаздываешь. Что ты так долго? Фу, как бензином несет…
– Прости, не сразу нашел.
Дойдя до библиотеки, из которой вел тайный ход, они на секунду замерли, удивленные хаосом, царившим в комнате.
Почти все книжные полки валялись, как опавшие листья, словно по комнате пронесся торнадо.
– Фил!
Одна из Фил неподвижно лежала в углу. К счастью, она, похоже, была просто без сознания, и её жизни ничто не угрожало. Её легонько потормошили, и вскоре она открыла глаза и тут же начала описывать, что случилось.
– Внезапно появилось чудовище… схватило Госпожу Сильви… и швырнуло меня вместе с книжным шкафом об стену…
Затаив дыхание в дурном предчувствии, Элмер и Нил высоко подняли лампу и сделали первые шаги по тайному ходу. Сначала они не хотели брать с собой Фил, но протесты девушки и мысль, что опасно оставлять её одну, заставили их передумать.
Когда они спускались по тоннелю к кладбищу, Нил с любопытством сказал:
– Странно… Могу поклясться, что где-то по пути камень сменялся землей…
Лампа освещала только каменные стены. Красная земля, которую Майза и Нил видели здесь в прошлый раз, нигде не показывалась.
Когда они добрались до конца и Нил отодвинул в сторону камень, закрывающий выход, то сразу же увидели Сильви, привязанную к дереву.
– Вот и вы, – раздался позади них молодой голос. – Будет больше проблем, чем я думал.
Нил напрягся, развернулся… и обнаружил перед собой человека, которого никогда раньше не видел.
За его спиной на поверхность выбрался Элмер и всмотрелся в темную фигуру:
– Что? Стой, ты же…
Фил, шедшая последней, непроизвольно вскрикнула, увидев незнакомца:
– Господин Фелт!
Когда лунный свет полностью осветил лицо юноши, в глазах Фил мелькнуло смущение, и она в замешательстве замолкла.
– Привет… мистер Нил, правильно? Вы впервые видите меня как Фелта Нибиля…
Он вежливо представился… и тут, хотя голос остался по-юношески звонким, интонация полностью сменилась на безобразно-высокомерную:
– Но ты уже знаком с Дезом Нибилем, демон в маске!
Троица перед ним мгновенно застыла… А потом, словно осознав великую истину, Элмер пробормотал:
– Неужели… вы же… мэр, вы же не напоили этой водой собственного сына…
Подобное даже представить было страшно, но юноша только помотал головой:
– К несчастью, нет. Мой сын… мой сын умер пятнадцать лет назад. Во сне, новорожденным младенцем.
Фелт оперся на надгробие и начал свой рассказ, будто предлагая им подарок, который они унесут с собой в могилу.
– Не знаю, что это была за болезнь, но казалось, что он просто заснул. А я-то думал, что у меня впереди долгая и счастливая жизнь, когда женился на дочке мэра.
В момент, когда он почти достиг своей цели, когда, наконец, вскарабкался на вершину здешнего мирка, он потерял единственного сына. Он забрался в лабораторию, решив скрыть смерть сына от жены. Он соврал ей, что идет посоветоваться о больном малыше с торговцем, а сам впрыснул свою «воду» в резервуар, где росло его следующее тело. Украденного гомункула он выдал за своего ребенка и жил двойной жизнью, деля одно сознание между двумя личностями: «Дезом» и «Фелтом», пока его жена не умерла от болезни и даже после этого.
Чтобы выставить перед горожанами Фелта сообразительным и расторопным, он специально изображал Деза как надменного, холодного и жестокого человека. Он продолжал делать так же, даже когда Элмер прибыл в поселок… но в его уме что-то изменилось.
Внешний мир. Когда наличие жены перестало приковывать его к поселку, он почувствовал, что может сбежать через лабораторию во внешний мир. Мысль ещё не до конца оформилась, но уже крутилась в голове и отказывалась уходить.
И, пока Сильви описывала мир за пределами леса, эта мимолетная идея превратилась в цель всей его жизни.
– Услышав про волшебный мир снаружи, я задумался…
Юноша печально смотрел в ночное небо, и ненависть переполняла его голос.
– Если бы поселок не был изолирован… Если бы у меня был доступ к доктору из внешнего мира, то мой сын! Моя жена! Никто из них бы не умер!
Он выпрямился и, словно в порыве чувств, широко раскинул в воздухе руки.
– Я с самого начала это всё ненавидел. Поселок, созданный ради единственного эксперимента. Ту девчонку! Себя! Поэтому я решил. Когда придет время мне покидать город…
Золотистые глаза юноши угрожающе сверкнули в слабом свете луны и сфокусировались на девушке возле Элмера.
– Я оставлю его в руинах.
Элмер слушал молча, словно глубоко задумавшись, рядом с ним неподвижно застыла потрясенная Фил. Молчала и Сильви, сосредоточенно хмуря брови… Только Нил фыркнул и шагнул вперед, излучая величие.
– Вот. Я внимательно выслушал тебя. Теперь ты готов умереть?
– Ой-ёй-ёй… какой ты нетерпеливый!
– Я заявляю: заткнись. Во внешнем мире есть миллиарды людей более несчастных, чем ты. Во мне нет жалости к тому, кто оплакивает собственную судьбу, – отрывисто сказал Нил, сделал ещё шаг вперед и вытянул руки, чтобы схватить юношу за горло.
– Эй, Нил! Погоди секунду! – закричал Элмер, пытаясь его остановить…
Но прежде, чем Нил успел отреагировать, что-то обвилось вокруг его щиколотки.
– Что?
В тот же миг Нил взлетел в воздух и повис вверх ногами. Так же быстро нечто дернуло его вниз, впечатывая в твердую землю.
– Ох!
Что-то огромное накрыло Нила, упавшего ничком на грунт.
– Разве ты не слышал, как я сказал, что добавил свою воду в собственный резервуар? Её впитала эта масса плоти, которая должна была стать моим следующим телом. Вот как всё получилось! Зачем мне теперь волноваться о старении или длительности жизни? Я могу… могу быть бессмертным, как вы!
Огромный багровый ком плоти – будто кто-то взял кусок гниющего мяса, небрежно разрубил его на части, а потом снова слепил их вместе – извивался, как монстр в видео-игре, и с него капала отвратительная слизь. Было сложно сказать, насколько он велик, но, казалось, как минимум в два раза больше взрослой коровы.
– Теперь смотрите. И жалейте меня, высмеивайте меня, бойтесь меня. Это я, который никогда не закончит становиться мной… Ха-ха-ха-ха-ха!
Пока гомункул в облике юноши безумно хохотал, Элмер пробормотал себе что-то под нос, но неуслышанные слова рассеялись в холодном воздухе.
– Не… не заставляй себя смеяться…
-------
Когда Чес и Майза, узнавшие новости от Фил, добрались до кладбища, они столкнулись со странным зрелищем. На их глазах огромная масса алой плоти обвилась вокруг Нила и Элмера и колотила ими оземь.
– О нет! – воскликнул Фелт. – Прибыла подмога!
От неприкрытой издевки в голосе юноши Майза сдавленно вскрикнул.
– Ну что, начнем переговоры?.. – заговорил юноша. В лунном свете его лицо казалось жестким и хищным.
– Переговоры?
– Я думаю напоить кого-то из вас водой и захватить его тело… так что, почему бы вам самим не выбрать, кто это будет?
– Сколько ещё? – отрывисто спросил Нил, восстановившись после двадцатого удара о землю, ломающего кости.
– Что?
– Ты сказал «погоди секунду». Так сколько ещё мне ждать?
Элмер вспомнил свои недавние поспешные слова.
– Я заявляю: я подожду ещё минуту. Если ты ничего не сделаешь… я отомщу. Этому кому плоти, дураку, который его контролирует… И весь поселок станет хворостом для огня моего гнева. Если не хочешь, чтобы это воплотилось в реальность – сделай что-нибудь.
Элмер секунды три обдумывал предложение Нила, а потом заговорил:
– Я бы сказал – звучит просто великолепно! Ты пытаешься взвалить ответственность на меня, потому что сам не знаешь, что делать?
– Твой невообразимо дурацкий комментарий уменьшил время на тридцать секунд.
– По-погоди! Стой, стоп! Эх-х…
Всё ещё вися вверх ногами, Элмер пожал плечами… и изрыгнул содержимое желудка. Вылетевшая из его рта жидкость полностью покрыла гору мяса, управляемую Фелтом.
В воздухе завоняло чем-то острым и жгучим. Запах разнесся от Элмера по всей поляне.
«Масло?! Нет… Что же это?!»
Фелт обернулся, удивленный незнакомым ароматом в воздухе.
– Фил! Беги! Майза! Не дай ему уйти!
Майза первым узнал запах и ринулся вперед, не дожидаясь, пока Элмер договорит.
За тот краткий миг, когда Фелт отвлекся на то, что позади, Майза сжал его, как тисками. В юном теле Фелта не хватало сил, чтобы освободиться, и он замер в хватке Майзы, лицом к кому плоти.
– Может ты и слышал от Сильви о внешнем мире… но полагаю, ты ещё не знаком с чудесами бензина, да?
С этими словами Элмер изо всех сил грохнул лампу о надгробие.
Из разбитой колбы вылетела искра…
И ночь озарилась вспышкой багряного света.
-------
– Ну, не мог же я отправиться на встречу с чудовищем неподготовленным, правда?
– Никогда бы не подумал, что ты напьешься бензина, – буркнул Нил.
– Удивлен, да? – весело хихикнул Элмер. – Тогда смейся… уф, мне всё нутро перекрутило. Ну да, пить бензин не стоило. Не будь я бессмертным, мог бы и помереть.
Сам по себе взрыв был не так уж и велик. Всё-таки есть же предел тому, сколько жидкости может поместиться в желудок человека. Но багровая масса плоти, застигнутая внезапным шквалом огня, мгновенно вспыхнула и сгорела дотла, неистово корчась в пожирающем пламени. Конечно, Нилу и Элмеру тоже досталось, но их обожженная плоть быстро восстановилась.
Бензиновая вонь и смутно напоминающий барбекю запах заполнили воздух, смешиваясь в гнилостный смрад, который любого заставил бы задыхаться.
Что же до Фелта…
– А-а… а-а-а-а-а…
– Хм. Меньшего я и не ждал.
Распростертое на снегу тело конвульсивно вздрагивало, и взгляд юноши оставался пустым.
– Он только что испытал сожжение заживо, причем поверхность кожи была гораздо больше, чем у обычного человека.
– Ну, должен сказать, умереть в огне в любом случае неприятно, – Майза поделился личным опытом, возможным только в силу их бессмертия. В то же время Элмер подскочил к Фелту и обхватил его руками, пытаясь усадить.
– Эй, – сказал Нил, для виду пытаясь остановить Элмера, на что тот только рассмеялся:
– Я же управился за минуту, как и обещал, правда? Теперь я о нем позабочусь.
– Говоря «позабочусь», ты имеешь в виду…
Как только Майза начал озвучивать свои опасения…
…живот Фелта лопнул, и оттуда вырвался кусок плоти.
– ?!
– Элмер!
Никто ничего не успел понять, а ком плоти уже исчез во рту Элмера, как оказалось, таща за собой маленькую бутылочку.
– Грркррк!
Несмотря на все усилия, бутылочка и плоть протолкнулись по пищеводу Элмера в желудок. И юноша, истекающий кровью из раны в животе, торжествующе рассмеялся, словно одержал абсолютную победу.
– Ха-ха… ха-ха-ха-ха-ха! Попался, чудовище… Конечно, я бы ни за что не собрал всю свою плоть в одном месте… Ты только что проглотил пузырек с моей «водой».
– Маленький ублюдок!..
Нил поднял юношу за горло так, что тот подавился и закашлял кровью.
– Как только… я разобью пузырек… мы с тобой начнем битву за контроль над твоим телом… От… от неё зависит моя жизнь… Если я проиграю… мне конец. Я… не могу умереть здесь. Я хочу увидеть внешний мир! По силе воли мы равны… Нет, у меня преимущество!
В рассуждениях было мало логики, но глаза умирающего Фелта лихорадочно сияли – ярче, чем когда бы то ни было.
По спине у Майзы и Нила побежали мурашки, и они невольно отступили назад… но улыбка ни на секунду не сходила с губ Элмера.
Фелт уставился на него с непримиримой ненавистью, видимо, в ответ на эту вечную усмешку.
– Почему… почему до сих пор улыбаешься?.. Разве ты не боишься… смерти…
– Боюсь, конечно. Но я выиграю это сражение, сто процентов.
Из-за безоговорочной уверенности в голосе Элмера свет в глазах Фелта на миг потускнел.
– Что?.. Чепуха…
– Пока ты не разбил пузырек, предупрежу лишь раз. Ты зря потратишь время.
От следующего поступка Элмера у Майзы похолодела кровь.
У всех, кто это видел, внезапно пересохло во рту. Разве что Чес, будь он здесь, сохранил бы спокойствие.
Элмер схватил правую руку Майзы и положил себе прямо на лоб.
Всего-то.
– Если я проиграю, Майза тут же меня поглотит. Так что твои шансы выбраться отсюда живым… равны нулю.
Элмер ухмылялся от уха до уха. На лбу Фелта выступил холодный пот.
– Ты… ты блефуешь.
На секунду по его лицу пробежало отчаяние, но он собрался, и свет в глазах вспыхнул ещё яростней.
– Ты, ты болван. Даже если ты это сделаешь…
– Хочешь сказать, ты используешь мои воспоминания и притворишься мной, так?
– !
– Тогда ладно, меняем план. Майза, как только пузырек разобьется, немедленно ешь меня. Не жди дальше.
– Понял.
«Что?.. Нет! Он врет! Он ни за что так не поступит!»
В мысли Фелта вкралась сумятица, и он с тревогой глянул на Майзу.
Но… Лицо Майзы, которое во всех воспоминаниях Фелта хранило только выражение отстраненной доброжелательности, сейчас окаменело. Стоящий здесь человек мог хладнокровно убить младенца и глазом не моргнуть.
– Этот парень мафиози, знаешь ли. Он умеет абстрагироваться.
– Не мафиози, Элмер… каморриста.
Даже когда Майза мягко поправил Элмера, его взгляд ничуть не изменился, оставаясь ровным и холодным.
«Что за… он блефует?.. или он…»
Несколько секунд Фелт колебался…
Не зная, что этим решил свою судьбу.
– Всё кончено.
Из тела Майзы вдруг ушло напряжение… а Фелт внезапно понял, что с животом Элмера что-то не так.
Фелту показалось, будто в него что-то вцепилось, и в тот же миг Майза вытянул вперед левую руку и раскрыл ладонь.
Только тогда Фелт осознал абсолютную реальность своего поражения, и его с головой накрыло отчаяние.
В левой руке Майза держал ком плоти, которому полагалось быть в желудке Элмера, а Элмер в правой руке – бутылочку с прозрачной жидкостью.
– Удивлен, правда?
Элмер запрокинул голову и расхохотался. В свою очередь Майза вытер со лба холодный пот и глубоко вздохнул.
«Я и подумать не мог, что он его выпотрошит заживо под болтовню…»
Схватив правую руку, Элмер заслонил от взгляда Фелта значительную часть тела Майзы, и тот, используя это слепое пятно, достал нож и вспорол Элмеру брюхо. Фелт лежал ничком на земле и не мог видеть, как хлынула кровь, скрытая полами тренча Майзы. А окончательно сразила его мысль, что они смогли на лету придумать такой план.
– Мы не зря столько прожили, малыш! – бодро сказал Элмер, изучая рану на животе Фелта. – Держись!
Но она оказалась куда серьезнее, чем он предполагал.
– Ой… Майза, что нам делать?
Майза нагнулся и внимательно осмотрел повреждение. Потом вздохнул и покачал головой:
– Ему не помочь.
И тогда… лицо Элмера впервые погрустнело.
– Я надеялся, мы сможем его спасти…
– Ха… так… так не всё бывает, как ты хочешь… Так тебе и надо…
Но Элмер едва прислушался к словам, что выталкивал изо рта умирающий Фелт, и в раздумье склонил голову набок.
– Но когда ты умрешь, я просто улыбнусь.
– ?..
– Не могу сказать, что забочусь о мертвых. Я могу восхвалять тех, кто умер не напрасно, и улыбаться в память о них… но всё, что останется после твоей смерти, – это сам факт. Я имею в виду, что твоя смерть ничуть меня не расстроит. Мы все будем радоваться, потому что это значит, что зло повержено.
– Чт…
Элмер громко расхохотался, обрывая Фелта на полуслове:
– Подумать только, ты только что сказал, что так мне и надо, да? Ты добился своей цели расстроить меня, правильно?
Тогда-то к Фелту и пришло осознание, которого он не мог отрицать.
– Так что это счастливый конец, правда? Ну же… Улыбнись.
Зло…
Если разделить мир на добро и зло… Элмер С. Альбатросс точно попал бы в последнюю категорию. Настолько, что ему идеально бы подошло слово «демон».
Это сложно понять, потому что он хотел всего лишь «счастливого конца», но это правда. Остальное было для него неважно. Ничего не важно. Он ни перед чем не остановился бы ради исполнения своих желаний. Его истинная натура – абсолютное зло. Но всё равно вокруг него не было несчастных.
Квинтэссенция чистого зла, которую сам Элмер не осознавал… была центром его существа.
Теряя сознание, Фелт проклял свою глупость за попытку напрямую противостоять кому-то вроде Элмера.
Возможно, Элмер знал, о чем думает юноша, возможно – нет. Он ничем этого не выдал, когда снова заговорил:
– Если тебе это не подходит – не умирай.
По лицу Элмера пробежала тень грусти. Фил, до сих пор наблюдавшая со стороны, подошла ближе.
– Всё кончено…
– Нет, нет! Не хочу, не хочу! Проклятье, если бы только рядом был доктор…
И тут Фил вспыхнула белым пламенем ярости.
-------
Я в ярости. Вот и всё.
Конечно, потрясением было осознать, что он меня обманывал.
Но важно не это.
Я теперь злюсь, потому… Потому что Фелт так мало думает о собственной жизни.
Возможно, совсем недавно и я была такой же. Я вижу. Я понимаю, почему так злился Господин Нил. Внутри меня собирается и усиливается всё, даже разочарование в себе, будто в любой момент готовое вырваться.
Почему, почему я должна зависеть от милости кого-то подобного?
Я столько страдала из-за его эгоистичных мыслей, а теперь он пытается сбежать, даже не дав мне шанса заставить его понять, о чем я думаю.
Непростительно.
Я могла бы в итоге простить его за всё со мной содеянное. Но… не за это.
Ведь прежде всего это значит, что мне больше не будет кого прощать.
Объект моей ненависти скоро исчезнет. Тогда какой выход останется моей ярости?
Я не могу дать ему умереть. Я не могу дать ему сбежать. Ни за что.
В голову приходит мысль, и рука тянется без малейшего колебания.
К бутылочке, которую держит Господин Элмер.
-------
– Господин Элмер, всё будет хорошо. Пожалуйста, улыбнитесь, как обычно.
– Что?
И пока Элмер пытался понять смысл её слов… Фил выхватила из его руки пузырек, открыла крышечку и одним быстрым движением выпила содержимое. И в тот же миг… обмякло тело Фелта. Смерть добралась до его плоти.
– Фил!
– Чем ты думала?!
Тишина.
В лунном свете Элмер молча стоял и ждал, пока заговорит девичье тело.
Через миг, что показался вечностью, тело Фил открыло рот.
– Она… она даже не пыталась сопротивляться… почему? – тихо сказало оно.
Теперь его контролировало сознание Фелта.
– …
Услышав слова, Нил тут же шагнул вперед, чтобы оборвать жизнь Фелта… но Майзу и Элмера отвлек метнувшийся к ним сзади силуэт.
За миг до того, как на всё ещё ошеломленного Фелта обрушился гнев Нила… даже быстрее его кулака… Из леса выбежала другая Фил и со всей мочи влепила Фелту пощечину.
– Не смей сбегать… Думал, просто страданий или смерти… Думал, чего-то такого будет достаточно, чтобы искупить всё, что ты сделал со мной, с Господином Чесом, с Госпожой Сильви, с Господином Элмером?! Да ни за что!
Фил вложила в пощечину всю свою ярость, но окружающие удивились куда сильнее Фелта. Не только потому, что впервые видели, чтобы Фил так бурно выражала свои чувства – куда больше их поразило, что сознание Фил всё ещё жило в другом теле.
– Понятно… Вода действует только на тело. Логично, если подумать.
– Я заявляю: не логично.
На мгновение Фелт замер с перекошенным от шока лицом.
– Это… это значит, что я проживу ещё немного? – наконец пробормотал он, глядя на Фил.
– Ну… не уверен, что в этой стране присуждают смертную казнь за нападение и попытку убийства, – легко ответил Майза, глядя на Элмера.
Но вместо того, чтобы отшутиться, Элмер неожиданно подошел к Фелту и широко улыбнулся:
– Я рад, что ты жив.
Он легонько потрепал теперь женскую голову Фелта:
– Теперь ты сможешь всё искупить.
Несмотря на искреннюю улыбку Элмера лицо, когда-то принадлежавшее Фил, скривилось от отвращения к себе.
– Даже… даже если я выживу и что-то исправлю… что потом? Зачем мне заглаживать вину? Ради чего?!
– Ты уже говорил зачем, верно? Говорил, что хочешь увидеть внешний мир.
– …
Недовольный Фелт открыл рот, чтобы возмутиться, и Элмер, опустившись перед ней на колени, поднял руку, чтобы погладить по щеке. На этот раз он сумел изобразить на лице подобие серьезности.
– Давай увидим внешний мир, – сказал он робко и тихо, так что никто больше не слышал. – Однажды мы сможем показать его и горожанам.
– Но…
Удерживая Фелта прямым взглядом, Элмер продолжил:
– Быть несчастным не грех. Грех – решить не испытывать счастья.
Элмер мягко улыбался, но Фелт упрямо отводил взгляд.
– Ты правда думаешь, что кто-то вроде меня и Фил может обрести счастье?
Посуровев, Элмер положил вторую руку Фелту на щеку, ласково укачивая его голову в ладонях.
– Видишь ли, несчетное число людей в мире живут и умирают, даже не зная смысла слова «надежда». Они могли осиротеть с самого рождения, или прийти в мир только ради того, чтобы погибнуть от голода или нехватки единственного глотка воды. Снаружи есть люди, рожденные ради единственной цели – умереть. Но вы двое, по крайней мере, знаете, что такое надежда, правильно? Отказываться от неё – оскорбление самой жизни.
Во взгляде Элмера была сила. Может, даже злость. Фелт с вызовом глянул в ответ, будто упрямо отрицая послание.
– Да что ты понимаешь!..
– Конечно, я не знаю, что ты чувствуешь. Даже пройди я через то, что выпало тебе, я бы не понял, потому что уже знаю, на что похож внешний мир. Но это значит, что и ты, выйдя наружу, научишься понимать нас, верно?
Фелт удивленно распахнул глаза и молча уставился на Элмера. Тот, не обращая внимания на её замешательство, негромко продолжал:
– Так что, Фелт, не говори таких грустных слов. Ну, то есть, для меня грустных. Если у тебя есть силы такое говорить, используй их, чтобы надеяться. Узнай, что такое счастье… Я тебя научу. Я научу тебя, даже если это займет годы…
Элмер умолк, взял Фелт за щеки и потянул их.
– Ну… Давай. Же. Улыбнись. Понял?
«Этот человек всё ещё бесспорное зло».
В этом он был уверен.
Но хотя бы на этот раз Фелт решил принять медовое предложение дьявола.
Он понял, что тот уже давно держал его в руках… с того момента, как вступил в поселок. И понимал, что ему не сбежать.
Секунду Элмер изучал лицо Фелт…
В его глазах промелькнула неловкость, и он вздохнул:
– Я сказал, улыбнись, а не плачь, тупица.
Эпилог
~ Дети бутылки ~
~ Дети бутылки ~
читать дальше
После бурных событий прошла неделя, и жизнь в поселке продолжалась, как обычно.
С роковой ночи никто больше не видел Фелта… а смельчаки, что набрались храбрости и решились зайти в старый замок, обнаружили, что он опустел, будто там никого никогда и не было.
Горожане предпочли остановиться на том, что разгневанные демоны забрали Фелта для своих темных целей и ушли.
Демонам прислуживали пять ведьм, и именно на них возложили вину за смерть Деза. Больше никаких вопросов, дело закрыто…
…Или они так думали.
Всё началось однажды утром, когда жители набрали воды из колодца.
Одни её просто выпили, другие – приготовили на ней еду.
– Что?.. Что это?! Что… происходит?!
Как только вода смочила их губы, прямо в головах внезапно появились странные воспоминания. О том, как они издевались над Фил… Но не с их точки зрения, как обидчиков, а словно они сами оказались на месте Фил – жертвы.
Её жалкие попытки защититься стали их битвами, её страдания из-за слепых предрассудков и ненависти – их собственными ранами.
Опыт оказался болезненным. Воспоминания разделились не поровну, они глубже пустили корни в сердцах тех, кто сильней всего её мучил.
– Хватит… уходи. Я сожалею. Пожалуйста, уйди… Прости меня! Убирайся из моей головы…
Но девушек здесь больше не было, и некого было молить о прощении.
Снова и снова солнце вставало над поселком. Просочившиеся в разум воспоминания оставались неизменными объективными фактами. И завтра, и послезавтра…
Непрощенным и неосвобожденным от вины, жителям осталась только боль в сердце.
На веки вечные…
-------
– Должен сказать, что не ожидал найти у тебя злопамятную жилку.
– М-м?
– Да. Я имею в виду, ты вылил «воду» Фил в городской колодец.
Чес и Элмер сидели на диване в лаборатории за лесом и болтали.
– Это их наказание – невозможность попросить прощения за свои преступления. Хотя я правда никогда не думал, что можно заставить кого-то выпить воду, а потом не сопротивляться. Идеальный способ прояснить недопонимания. Они разделят прошлое Фил, её память и опыт. Когда Фил решит, что с них хватит, она может вернуться. Хм. Может, лучше будет навестить их до того, как умрет старый Билт, и горожане разойдутся своими дорогами.
– Это несколько…
– Кстати о недопонимании. Я слышал, что горожане посчитали мои празднования Рождества и Пасхи демоническими ритуалами. Надо однажды вернуться и всё разъяснить, как ты считаешь?
– Только не делай это лично, – сказал Чес, закатывая глаза, и кажется, Элмер согласился, отводя взгляд и меняя тактику:
– Итак, Чес. Когда ты собираешься мне улыбнуться?
– Э?
– Слышал, ты кричал что-то вроде этого, пока убегал от горожан.
Знающая усмешка Элмера всколыхнула в памяти Чеса события той ночи. Как только его озарило, на что намекает Элмер, его глаза комически распахнулись, и над бровями выступил холодный пот.
– Фи-Фил! Ах ты, маленькая!..
– Да ладно, не пытайся увильнуть. Улыбнись! Тебе нужно что-то смешное? Посмотрим, смогу ли я вытащить тигра из ширмы*…
– О чем ты гово… Проклятье! Нет! Не у тебя на глазах! Никогда!
На эту ребяческую вспышку Элмер ухмыльнулся и, подражая голосу Сильви, пропищал:
– Ой, Чес, ты такой милашка.
– Б-бу! – сердито огрызнулся покрасневший Чес, но Элмер лишь запрокинул голову и весело расхохотался.
Через полгода после стычки в лесу пять алхимиков закончили свои новые изыскания в лаборатории Билта.
Они хотели найти способ для гомункулов выжить вне леса… другими словами – сделать их людьми. Знаний одного Майзы не хватало, поэтому пришлось консультироваться по телефону с неким гомункулом из Нью-Йорка и живущим с ней молодым человеком, но в итоге решение нашлось.
– Так что теперь, Майза?
– Я бы хотел посетить Японию и найти Денкуро, но думаю, сейчас лучше вернуться в Нью-Йорк к семье.
– Я поеду с тобой, – тихо сказал Чес. – Хочу снова кое-кого увидеть.
Теперь он знал, что его нью-йоркские друзья – хорошие люди. Он уехал – нет, сбежал – с Майзой, потому что не мог смотреть им в лицо, но… но теперь думал, что сможет быть с ними честным.
Элмер осмотрел остальных, прежде чем высказать своё мнение:
– Тогда, думаю, я прокачусь до Японии. Давненько там не был. Проверю, выпустили ли они нового Супер Марио. Ах, да. Если увижу Денкуро, разумеется, сообщу вам.
– Думаю, я поеду с тобой. Давно не видела мистера Денкуро.
– Я заявляю: я тоже поеду.
Сильви и Нил подошли к Элмеру: теперь стало очевидно, что их пути расходятся.
Даже не попрощавшись, они тихо открыли дверь, ведущую наружу.
В конце концов, недолгое расставание ничего для них не значило. Им принадлежало всё время мира.
– …
Хотя все направились к выходу… Фелт по-прежнему сидел, забившись в угол кресла, и мрачно смотрел с лица Фил. Сильви заметила её раздумья и отошла к ней.
– Что не так? Разве ты не хотел увидеть внешний мир?
Фелт помолчал, потом медленно поднял глаза на Сильви и ответил:
– А достоин ли я его увидеть?
– То есть?
– Я ещё не уверен. Из воспоминаний Фил я, наконец, понял, каким презренным был. Нет, думаю, лучше сказать, что я снова столкнулся с тем, что уже знал. Даже если Фил сумеет меня простить, что мне делать снаружи? Я полгода об этом думал… но так и нашел ответа. Имеет ли кто-то вроде меня право… жить во внешнем мире?
В голосе Фелта прозвучало отвращение к самому себе, и он понурил голову.
Он скорее почувствовал, нежели увидел, как ладони Сильви касаются его щек, а через секунду уже пристально смотрел на неё. На лице Сильви, как всегда, играла ласковая улыбка – единственное, что выбивалось из её соблазнительного образа.
– Не расстраивайся. Разве Элмер не говорил, что лучше всего ты выглядишь, когда улыбаешься?
– За последние полгода столько раз, что и не упомнить. Но я все равно не могу найти цель своей жизни. Не могу не думать, вдруг всё, что раньше вело меня, исчезнет, когда я выйду наружу?.. Я боюсь.
Сильви присела на краешек кресла рядом с Фелтом.
– Помнишь ту ночь? Когда ты сказал, что у меня нет цели в жизни?
Её слова вызвали такие четкие воспоминания о той ночи, будто это случилось всего пару дней назад. Фелт говорил, что у неё нет цели в жизни, и поэтому она наверняка проиграет поединок воль.
– Если у меня нет цели в жизни, значит ли это, что я не имею права жить или смеяться?
– Ну… Забудь. Это было глупо.
– Нет, я не в том смысле. Я имею в виду, что сейчас ты ошибаешься.
По-прежнему улыбаясь, Сильви посмотрела Фелт в глаза и понизила голос, чтобы только он её слышал:
– Если честно, целью моей жизни было отомстить.
– Что?
Удивленный Фелт уставился на Сильви круглыми глазами.
В улыбку Сильви вплелась доля грусти.
– Когда Сцилард отобрал моего любимого… – продолжила она, – я провела каждый миг следующих трехсот лет, мечтая о мести ему.
– Но ты говорила, что желала вечной красоты…
– Это тоже ради мести. Я думала, что если буду совершенно не похожа на себя, он меня не узнает. Я бы незаметно подобралась к нему и схватила бы ублюдка за голову прежде, чем он бы успел среагировать. Глупо, правда? Но потом… я услышала от Майзы, что Сцилард мертв. Я поверить не могла.
Её голос наполняло сложное чувство, и Фелт безропотно слушал, затаив дыхание.
– Элмер был прав. Я бы с радостью купалась в крови девственниц, если бы считала, что это поможет. Я отчаялась. Поэтому новость о смерти Сциларда меня шокировала. На миг мне показалось, что я потеряла всё, что заставляло меня жить дальше.
На лицо Сильви вернулась улыбка.
– По сравнению со мной твоё желание такое позитивное. Я завидую. И что за желание! Увидеть окружающий мир… Никогда не слышала о такой захватывающей цели. Ты ещё не знаешь, но он куда больше, чем ты можешь вообразить. Я живу три века… но даже не мечтаю сказать, что видела всё, что мир может предложить.
– …
Сильви заметила подходящий сзади силуэт и улыбнулась шире.
– Возвращаясь к разговору. Пытаясь привыкнуть , что Сциларда больше нет, я кое во что вляпалась… Если честно, не думаю, что выбралась бы, если бы не Майза и Нил.
– ?
– Поэтому хочу, чтобы ты оглянулся на людей вокруг, пока пытаешься оправдать себя и исполнить желание увидеть мир. Этого хватит… Хотя Элмер, кажется, сделал помощь другим людям настоящим смыслом своей жизни.
Высказавшись, Сильви вернулась к товарищам.
Фелт хотел спросить, что она подразумевала, но кто-то схватил его за руку и дернул.
Он обернулся и увидел готовую уходить Фил.
– Идем, – улыбаясь сказала она. Ошеломленный искренностью её улыбки Фелт встал и только потом понял, что согласно кивнул.
– В улыбающемся лице есть что-то волшебное. В прямом смысле волшебное.
– О нет, он снова начал.
– Нет-нет-нет, я серьезно. Увиденная улыбка придает мне сил. Слушайте, улыбка – это лучшая часть генетической памяти человека, а смех – естественное действие с самого рождения…
– А что случилось с плачем и воплями?
– Ай, погоди, посмотри с другой точки зрения. Младенческое «а-а-а» – это на самом деле смех. «Устрашающее Зрелище – Младенец, Орущий От Смеха!» или что-то вроде… нет, может лучше «потрясающее» вместо «устрашающего»?
– Я заявляю: заткнись.
Элмер хотел было продолжить дурацкий спор, но заметил готовых уйти девочек… и они все вместе вышли наружу в залитый солнцем день.
-------
…Если честно, в глубине души я боюсь, что испугалась бы внешнего мира.
Сколько бы ни пыталась, я не могла найти повода для улыбки после ночи, когда отдала Фелту одно из своих тел. Поэтому я чувствовала скорее тревогу, чем счастье, слыша, что мы собираемся уезжать.
Конечно, было время, когда я хотела увидеть внешний мир. Но могу ли… Могу ли я, так долго знавшая лишь лес, на самом деле приспособиться и выжить во внешнем мире?
«…Тот лес – твоя бутылка и твоя колба. Вы существа, которые не могут жить снаружи…»
Теперь я ясно помню свое прошлое. И не могу забыть слов создавшего меня алхимика. Думаю, это был дед господина Билта, и мне жаль, что я даже не знаю его имени.
Я рассказала о своих опасениях господину Элмеру, а он рассмеялся и сказал: «Всего-то?»
– Вы с Фелтом ещё не вышли из своих бутылок.
Потом его улыбка слегка померкла, и он стал чуточку более серьезным:
– Я считаю, что каждый отчасти гомункул. Мы не можем выжить вне своих колб… вне своего знакомого и уютного мира, понимаешь? Но возможно, точно можно, расширить границы самой колбы… Ох, как бы объяснить? Лучшего примера я не могу придумать. Это Хью умел понятно формулировать псевдофилософские откровения.
Хью. Я помню, что пару раз упоминание его имени обрывало разговоры бессмертных. Из любопытства я спрашиваю о нем.
– Ну… Я бы сказал, что лучше всего встретиться с ним лично. А, ладно. Когда уедем, ты сама сможешь его увидеть. В любом случае, единственный способ растянуть стекло – нагреть его. Холодное выражение вроде твоего не сработает.
Слушая его, я вдруг нерешительно подумала, что же хочу увидеть снаружи. Я надеялась, что смогу сразу измениться, но, похоже, этому не суждено легко сбыться.
Я думаю, что благодаря людям вокруг за последние полгода смогла накопить немного надежды.
Теперь я хочу улыбнуться господину Элмеру.
Хочу смеяться даже громче него.
И ради этого, думаю, я выйду наружу и увижу мир. Больше, чем когда-либо видел господин Элмер. Может, я увижу то, чего не хотела бы, но я хочу стать сильнее, чтобы даже тогда улыбаться.
Я уеду с Фелтом. Я ещё не полностью его простила, но когда-нибудь во время странствий я научу его смеяться.
И тогда мы вместе улыбнемся господину Элмеру.
…А господин Элмер улыбнется нам. Я заставлю его улыбнуться. И не только его, но и многих других.
И думая о таком дне, я хоть немного, но предвкушаю путешествие наружу.
-------
– Ох, я научил Фил всего паре праздников из всех, что хотел, – задумался Элмер, стоя перед большими двойными дверями и вспоминая дни, проведенные в замке.
– Хотел рассказать ей про февральский День Святого Валентина. И, разумеется, сделать шоколад. Но потом понял, что приличный шоколад в замке не из чего приготовить, и на этом всё закончилось.
Нил повернулся к нему.
– Шоколад? – с любопытством спросил он. – Что Валентину делать с шоколадом?
– Это кампания, которую развернули японские шоколадные фирмы, чтобы увеличить продажи. Они распустили слух, что если девочка подарит мальчику шоколад в день святого Валентина, то их любовь станет настоящей.
– Это всего лишь рекламная акция, – заметила Сильви. – А не праздник.
Элмер помотал головой.
– Тут ты ошибаешься. Это гениальная выдумка. Они умудрились создать не просто ажиотаж. Теперь это культура. Разновидность культуры, которая совершенствуется и распространяется по миру благодаря усилиям художников и производителей конфет. Я вам говорю, это праздник, который развивается! Говорят же, что многие нынешние праздники изначально содержали пожелания хорошего урожая и достатка, правильно? Так что плохого в празднике ради процветания шоколадных компаний? И, что ещё удивительней, они придумали другой день, когда мальчики возвращают любезность, и назвали его Белым! Мне не хватает духа для восхваления.
– Если подумать, я слышал, что теперь и в Нью-Йорке рекламируют шоколадные валентинки, – небрежно заметил Майза, словно что-то вспомнив. – Должно быть, подхватили идею у японцев.
– Да, помню, Мирия и Эннис рассказывали, когда мы звонили им в прошлом году.
Когда и Чес внес свою лепту в разговор, огоньки в глазах Элмера заплясали ещё сильнее.
– Правда, да? Ага, я понял! Японцы завезли к себе Рождество и экспортировали Валентина!
– Эм-м… Элмер, праздник Дня Святого Валентина существовал до шоколада…
Элмер только рассмеялся в ответ, выскочил наружу и закружился, глядя на остальных. Его плащом окутывал слепящий солнечный свет. Только что вышедшие девушки присоединились к остальным в проеме ворот.
– Я говорю, что хотел бы, чтобы Фил и Фелт попробовали поучаствовать в этих праздниках именно потому, кто они есть. В их поселке нет никаких местных фестивалей, так что ничего не остается кроме как придумать свои. Вот и всё.
Пяти девушкам, вышедшим из замка, Элмер улыбался как обычно.
Будто именно так и должно выглядеть его лицо.
А потом, повысив голос, он закричал Фелту и Фил:
– Это место больше похоже на закупоренную бутылку, чем на колбу. Здесь родились вы и всё, что вы можете представить. Поровну хорошего и плохого.
Широко раскинув руки, Элмер кружился на фоне солнечного сияния.
– Добро пожаловать в нашу бутылку!
-------
1711, Атлантический океан
Тьма
Элмер выслушал вопрос демона и медленно ответил:
– Я принял решение, демон.
– [Быстро], – удивленно сказал голос в его голове.
Элмер без колебаний озвучил своё желание:
– Слушай, демон. Я хочу увидеть твою улыбку.
– [?!]
– Смейся для меня. Искренне, счастливо, громко и долго. Покажи мне, как хохочут демоны. Научи, как осчастливить демона.
Он мог чувствовать удивление демона и уже этим был доволен.
– Улыбка на твоем лице точно придаст мне сил.
Пристально глядя на него, демон не мог скрыть потрясения:
– [Этого я не ожидал… Мои извинения. Я тебя недооценил.]
Лицо демона медленно скривилось в том, что можно было счесть улыбкой… и мир снова начал погружение в полную темноту.
– [Я тысячи лет провел демоном, исполняющим людские желания… но это самое сложное из всех, какие слышал.]
Прямо перед тем как тьма полностью поглотила мир, Элмер вытянул руку и схватил демона за локоть.
– Нет-нет, ты не должен сбегать. И соврать тоже не сможешь. Меня не зря называют истинно верующим в смех. Я со ста шагов различу фальшивую улыбку.
Растерянный демон избегал смотреть Элмеру в глаза во время выговора. Но к его удивлению, Элмер лишь хихикнул.
– Слушай, демон. Хочу тебя попросить. Если тебе слишком трудно исполнить моё желание, то меня можно уговорить дать тебе немного времени поработать над ним. Конечно, с некоторыми условиями.
– [Условиями?]
– Ты же знаешь Майзу, так? Парня, который тебя вызвал.
– [Разумеется.]
– Он только что потерял младшего брата. Он, должно быть, сейчас потрясен. Может, злится, может, грустит… может даже потерял надежду.
– [Разумное допущение.]
– Вот я и подумал, может, ты за ним присмотришь. Я разыщу старика Сциларда, а ты останешься с Майзой и поможешь ему с тем да сем. Не как демон, а как человек. Ну, учитывая, что ты похож на человека, это не будет проблемой, да?
– […]
– Отправляйся с ним в Нью-Йорк, куда они скоро прибудут. Пока он не найдет в себе сил жить дальше и смеяться. И я гарантирую, тогда ты тоже сможешь улыбнуться. Если мы потом встретимся… то продемонстрируешь мне. Счастье от нашего воссоединения. Даже если ты будешь счастлив просто сказать: «Ха! Я всё-таки могу улыбаться! Выкуси!» – мне сгодится. Я просто хочу увидеть твою улыбку.
В тишине тьма прекратила своё бесконечное вращение.
Сознание Элмера почти ускользнуло, когда он отчетливо услышал в голове голос демона:
– [Попробую.]
Он заставил демона действительно приложить усилия. Возможно, это было невероятно странно. Может, расскажи он кому, они бы рассмеялись. А может, только разочарованно усмехнулись бы…
Обдумывая банальности, Элмер потерял сознание.
А время пошло…
-------
2003, Нью-Йорк
Alveare
Ладно, еда тут неплохая. Слишком уж медом пахнет, но, думаю, сойдет.
Да, это конец истории мистера Хэппи-Энда.
Хотя я не знаю, сумел ли он в конце концов увидеть улыбку демона.
Я здесь, чтобы узнать. Видишь ли, по слухам демон находится тут.
Что?.. Что вы на меня так уставились?
Хотите их встретить? Демона и Элмера? Серьезно?
Ха-ха, ну и странная вы парочка.
Меня? Меня зовут… Фил Нибиль**. Надеюсь, мы ещё встретимся.
А до тех пор желаю вам оставаться счастливыми.
А если когда-нибудь встретите его, передавайте Хэппи-Энду от меня привет.
Скажите, что мне кажется, я ещё не всё искупил… но сейчас мы счастливы.
Другие могли бы разозлиться, но ему, думаю, это больше всего понравится.
Это всё, чем я могу ему отплатить.
Айзек и Мирия, правильно? Да, я запомню ваши имена.
Ну, я пошел. До встречи в этом пропитанном мёдом ресторане.
Я желаю вам счастливого конца… нет, счастливой вечности…
--------
* – Из истории, где жестокий магистрат стал городским посмешищем, приказав местному мальчишке поймать тигра, нарисованного на ширме. А когда мальчик попросил выманить тигра, чтобы накинуть ему веревку на шею, – злобно заявил, что нарисованные тигры не могу двигаться. Честное слово, в контексте это звучит осмысленно
** – На самом деле это Фелт. Потому что в оригинале он использует мужское местоимение, говоря о себе. Но в перевод это естественно не вписывалось.